Skip to content

Прения. Избранное из выступлений подсудимых,

бывших сотрудников ИК-1, обвиняемых в пытках заключенного Евгения Макарова

Заволжский районный суд 19 ноября вынесет приговор по делу о пытках заключенного Евгения Макарова в ярославской ИК-1. Гособвинитель запросил сроки наказания тринадцати сотрудникам, обвиняемым в пытках. На всех получилось 72 года лишения свободы. Руководителям колонии, а именно бывшему ВРИО начальника ИК-1 Дмитрию Николаеву и его заместителю по безопасности Игиту Михайлову, прокурор попросил назначить наказание больше, чем остальным, – семь лет лишения свободы для каждого.

«Сотрудник УИС – это представитель государства. Профилактически избивая заключенного, сотрудник УИС делает это от лица государства, – предваряя выступления подсудимых, сказала в своем выступлении адвокат «Общественного вердикта» Ирина Бирюкова. – То есть каждый удар дубинкой по пяткам был сделан от лица государства. И за каждый этот удар сотрудники должны понести наказание».

Во время прений практически все подсудимые и их защитники придерживались общего мнения относительно роли Сергея Ефремова, бывший заместитель начальника оперативного отдела ИК-1, заключившего досудебное соглашение со следствием, и непричастности бывшего руководства колонии к организации пыток. Адвокаты подсудимых просили суд обратить внимание на достойные характеристики бывших сотрудников колонии, отмечали их положительные качества и различные заслуги. Один из представителей Игита Михайлова, адвокат Палатов, выступавший впервые за все время судебного разбирательства, и вовсе отметил, что у его подзащитного “блистательная репутация”.

Фигуранты и их защитники практически единогласно ссылались на активную роль Ефремова в организации пыток в классе воспитательной работы. Те из подсудимых, кто ранее обвинял Яблокова в распределении ролей и незаконных приказах применять к Макарову насилие, во время своих выступлений во всем произошедшем однозначно обвинили Ефремова. Многие отметили, что, избивая Макарова, действовали спонтанно и самостоятельно, а приказов от вышестоящего руководства не поступало, напротив, сам Макаров своим поведением подтолкнул их к насилию.

Адвокат подсудимого Морозова:

– Ефремов в силу своего должностного положения обязан был прекратить применения силы и спецсредств к Макарову, как бы наблюдая со стороны, этого не сделал, не смотря на призывы Мамояна прекратить это, и таким образом подтолкнул других младших сотрудников к превышению служебных полномочий. Ведь грань между действиями в рамках закона и превышением своих служебных полномочий очень тонка.

Подсудимый Зыбин:

– Выполняя приказ Ефремова Сергея Сергеевича, который является для меня прямым начальником, я применил силу к осужденному Макарову.

От Яблокова Максима Дмитриевича я получил только один приказ, когда на Макарова надели наручники, на коридоре, – изолировать Макарова в комнате обысков и досмотра.

Также я слышал разговор Яблокова и Богданова, а именно Богданов высказывал свое недовольство по поводу «почему вы нас тут задерживаете, мы уже вторые сутки на ногах и не спали». На что Яблоков ответил: «Нужно лучше обыск проводить, тогда и домой будете вовремя уходить». Больше я никаких разговоров и указаний от Яблокова не слышал.

Подсудимый Соловьев:

– Здесь в суде я дал более правдивые показания. Также я признаю, что в своих показаниях я возможно частично оговорил Яблокова. … Я считал, что … Когда я проходил стажировку, то мне сказали, что невыполнение приказа может быть причиной того, что тебя уволят, и поэтому я неправильно понял тот момент.

Бывший замначальника по безопасности ИК-1 Игит Михайлов во время своего выступления в прениях был очень взволнован. Он читал свою речь, постоянно сбиваясь и теряя мысль. Он заявил, что начальство колонии было привлечено к ответственности под давлением НКО, в том числе фонда «Общественный вердикт», а также считает, что следственные действия проходили с нарушениями, включая фальсификацию документов.

Показаниям Ефремова он не доверяет, полагая, что, благодаря высшему юридическому образованию и опыту работы следователем, Ефремов преследовал цель оговорить не только руководство ИК-1, но и руководство УФСИН по Ярославской области, чтобы в результате избежать ответственности за должностное преступление. Михайлов также обвинил сотрудников колонии в том, что информацию до руководства они доносили в искаженном виде.

Подсудимый Михайлов:

Ваша честь, уважаемые участники данного уголовного процесса, как я уже говорил в своих показаниях, следственные органы привлекли руководство ФКУ ИК-1 УФСИН по Ярославской области к ответственности без основания, под общественным давлением со стороны некоммерческих организаций, в том числе «Общественного вердикта». У следственных органов не было никаких оснований для привлечения меня к уголовной ответственности. Так называемые доказательства в отношении руководства ничем не подтверждаются. Показания лиц, заключивших досудебное соглашение, как на стадии предварительного следствия, так и в ходе судебного следствия… [делает паузу, что-то ищет в тексте] … Показания лиц, заключивших досудебное соглашение [снова длительная пауза], противоречивы — как на стадии предварительного следствия, так и в ходе судебного следствия. Это прослеживается невооруженным взглядом.

<…> Ваша честь, несмотря на тот факт, что, как на протяжении предварительного следствия, так и в ходе судебного следствия, прослеживается обвинитель в данном непростом уголовном деле, не нужно быть хорошим юристом, чтобы увидеть и понять, что дело в отношении руководства сшито белыми нитками.

Говоря о видеозаписи избиения Макарова, Михайлов повторяет, что в колонии этой записи не было, и о ее существовании он не знал. Он выразил подозрения, что к появлению в материалах дела “пыточного” видео тоже причастен Ефремов, поскольку он технически подкован в отличие от остальных.

Подсудимый Михайлов:
Следователями СК были изъяты жесткие диски как с персональных компьютеров, так и с ноутбуков. С данных информационных носителей информация была восстановлена. Видеозаписи были восстановлены аж за 2015 год, Ваша честь. События с Макаровым на них проходили в 2017 году. Но данное видео обнаружено, соответственно, на данных носителях не было. Тогда каким образом я могу говорить о том факте, что в учреждении могла быть вообще такая видеозапись? Но, учитывая, что в ходе судебного следствия Ефремов, возможно, хвалился или же говорил, что с компьютерной техникой он общается «на ты», возможно, им каким-то образом это все было сделано.

Речь подсудимого Яблокова, признавшего ранее вину в полном объеме, заключившего досудебное соглашение со следствием и давшего показания на своих коллег и начальство, во многом перекликалась с выступлением Михайлова. Яблоков, сравнив себя с героем французского романа, заявил, что был неопытен и полностью доверился более опытному товарищу по службе Ефремову. Он поверил его доводам и только потому оговорил Николаева и Михайлова, также Ефремов якобы смог убедить его в возможности избежать или хотя бы смягчить ответственность.

В выступлениях как Михайлова, так и Яблокова прозвучали совершенно идентичные претензии в адрес Ефремова, в том, что тот хвастался своими компьютерными навыками и многолетним опытом работы в следствии. Оба подсудимых предположили, что работа следователем и знание тонкостей расследования уголовных дел и позволили Ефремову убедить Яблокова в необходимости оговора руководства.

К описанию злого умысла Ефремова посадить начальство колонии и “отскочить” Яблоков добавил свои предположения относительно не менее коварного замысла потерпевшего Макарова. Фсиновец заявил, что оказался на скамье подсудимых отчасти и потому, что “хитрый и лживый” Макаров, чьим показаниям вообще не стоит доверять, давно испытывал к нему неприязнь из-за обысков и водворений в ШИЗО за нарушения и хотел свести с ним личные счеты. 

Подсудимый Яблоков:

В ходе всего судебного процесса, который длился довольно долго, меня не покидало ощущение одной французской фразы, которой уже много лет: все это уже было, не здесь, нигде и не со мной (на самом деле эта фраза взята и переработана из Книги Екклесиаста (иврит «Кохелет»), входящей в состав иудейского Священного Писания (Танах) и Ветхого Завета Библии. — Ред.).  <…> Так же, как и герою этого произведения, мне предстоит принять наказание, но при полном осознании безысходности и неизбежности наказания, создается впечатление, что все происходящее вокруг – это лишь антураж, а исход процесса предопределен задолго до его начала.

 <…> 

Все действия, которые происходили в штрафном изоляторе, были спонтанными, и, если бы Макаров не оказал физическое сопротивление и не хотел нанести себе акт членовредительства, никакого применения физической силы и специальных средств бы не было.

Подсудимый Морозов, который нанес согласно обвинению как минимум 109 ударов Макарову резиновой дубинкой по ступням, заявил, что силу и спецсредство он применил неумышленно, исключительно в связи с тем, что Макаров оказывал сопротивление при проведении личного полного обыска. Он попросил не лишать его специального звания, поскольку тогда его семья лишится основного дохода.

Подсудимый Морозов:

– Вину признаю частично. Раскаиваюсь в применении силы и спецсредств, в том, что неумышленно превысил свои полномочия.

Физическую силу и спецсредства я применял не с целью оказания на него профилактического воздействия, как это указано в обвинительном заключении, а в связи с тем, что Макаров оказывал сопротивление при проведении личного полного обыска. Никаких умышленных, согласованных действий с указанными лицами у меня не было.

 <…> Прошу не лишать меня звания старшего прапорщика. Если я буду лишен данного звания, моя семья лишится основного дохода. Моя пенсия по выслуге лет составляет 30 (?) тысяч рублей, а пенсия жены по инвалидности – в разы меньше.

Все подсудимые, за исключением Алексея Андреева, ссылались на аморальное поведение заключенного Макарова, его “лживость и хитрость” и сопротивление обыску, что в совокупности, по мнению абсолютного большинства фигурантов и всех защитников, и привело к известным печальным последствиям.

Например, подсудимый Драчев, выступая в прениях, оправдал себя классическим для этого процесса набором аргументов: Макаров был и остается опасным для общества, его нельзя считать жертвой, вреда здоровья Макарова причинено не было, сам же Драчев превысил свои полномочия из-за усталости и переработок.

Подсудимый Драчев:

– Да, применение мною физической силы к Макарову было превышено, и я свою вину в этой части полностью признаю.

При применении физической силы вреда здоровью Макарова причинено не было. Этот факт зарегистрирован врачом после применения физической силы.

Также хочу отметить, что на момент применения физической силы мною уже было отработана свыше 30 часов без сна. Мой график был сутки двое, плюс совместные учения со спецназом в выходные дни.

На стадии защиты мной было сказано, что я приношу извинения тем людям, кто пострадал и еще пострадает от рук Макарова. Так как Макаров до сих пор остается опасен для общества.  И выставлять его жертвой режима нет никаких оснований. Даже спустя два года после освобождения из исправительной колонии не имеет места работы и моральных норм, а также активно поддерживает криминальную субкультуру.

Подсудимый Бровкин пошел дальше, рассказав подробно об условиях труда, неоплачиваемых сверхурочных, внеплановых проверках сотрудников и невозможности изменить ситуацию из-за ипотеки.

Подсудимый Бровкин:

– Из-за нехватки кадрового состава я работал сутки двое, вместо положенного сутки трое на протяжении полугода. Это напрямую противоречит трудовому кодексу. Почему мы не жаловались? Кому мне жаловаться? У меня есть семья, у меня есть ипотека. Вы сами знаете, как это происходит. Мы не в Америке живем, чтобы подавать иски на своих работодателей, выигрывать их и получать компенсации. Младших инспекторов регулярно задействовали для проведения внеплановых обысков, не отображая в табелях учета рабочего времени время, отработанное сверхурочно.

Я не сторонник насилия. То, что потом происходило в комнате для обыска, безусловно недопустимо. Я превысил свои должностные полномочия. Это я признаю полностью.

Тем не менее, как и все остальные, Бровкин оправдывает свое поведение аморальным поведением Макарова и тем, что сотрудник колонии имеет право применять и физическую силу, и спецсредства:

 – Сопротивление при следовании по коридору считается аморальным поведением. Призыв осужденных к групповому неповиновению также считается аморальным поведением. Отказ от процедуры личного обыска, а также проявление буйства – это все является злостным неповиновением, что в свою очередь и повлекло применение мною физсилы и спецсредств к потерпевшему. Сотрудник ФСИН имеет право, как лично, так и в составе подразделения, применять и силу, и спецсредства.

Говоря об унижении человеческого достоинства, представители защиты говорили, что, учитывая поведение Макарова и многочисленные его нарушения в колонии, считать потерпевшего личностью и тем более предполагать у него наличие достоинства вообще не стоит, поэтому действия сотрудников колонии были обоснованы в полной мере.

Адвокат Каменщикова в интересах подсудимого Драчева:

– Что касается обстоятельства, что было унижено человеческое достоинство потерпевшего.  Простите меня, может быть, это мое личное мнение, человек, который нарушает права и законные интересы законопослушных лиц навряд ли имеет вообще человеческое достоинство.

Считаю, что действия моего подзащитного были в полной мере законны и обоснованы. Он действовал в соответствии со своими должностными инструкциями и в той ситуации, которую создал сам потерпевший Макаров. Тем более в комнате находился старший по званию, и мой подзащитный Драчев обязан выполнять его приказы.

Многие повторили обозначенный еще в ходе судебных допросов отказ признавать, что Макарову был причинен вред здоровью. Подсудимые и их адвокаты ссылались на медицинские заключения штатного врача колонии и выступление на суде специалиста-невролога, а некоторые заявили, что Макаров просто преувеличил свои болевые ощущения во время пыток, упоминая ранее уже не раз звучавший в суде психиатрический термин “аггравация”, произнося его при этом неправильно.

Адвокат Руслана Цветкова обратила внимание суда на то, что подсудимые не несут ответственности за пытки, более того, ответственность эта вообще не предусмотрена Уголовным кодексом РФ:

Адвокат подсудимого Цветкова:

– Доказательства, что потерпевший Макаров желает привлечь подсудимого Цветкова Руслана Андреевича за побои, в материалах дела отсутствуют. Ответственность за пытки также отсутствует и не предусмотрена Уголовным кодексом РФ.

Еще защитники и подсудимые останавливали внимание на зависимости рядовых сотрудников от приказа начальства и невозможности исполнять этот приказ по одному, только в группе, что должно снимать вменяемый гособвинением дополнительный состав о «групповом преступлении». «Такая групповая работа – это установленная реальность», объяснила адвокат подсудимого Морозова.

Адвокат подсудимого Морозова:

– Внутренними документами ФСИН предусмотрена работа сотрудников в группе. Такая групповая работа, два и более сотрудника на одного заключенного в помещении ШИЗО, ПКТ, ЕПКТ. Я считаю, что данный признак не может быть вменен в качестве отягчающего обстоятельства в виду специфики работы. Как пояснил Богданов, уставными документами определено минимальное количество сотрудников, а максимальное, в том числе при применении физической силы и спецсредств, оно нормативными актами не установлено.

Многие снова извинялись перед оговоренными начальниками, органами УФСИН и государством. И никто не принес извинение ни пострадавшему, ни его родным. За исключением одного подсудимого.

Единственный фигурант дела, чья позиция отличалась от большинства и который снова повторил, что раскаивается, сожалеет о случившемся и готов понести законное наказание, Алексей Андреев, выступил с короткой спокойной речью, в которой он не касался ни личности потерпевшего, ни злонамеренности Ефремова, и не пытался оправдать свои действия усталостью, тяжелым графиком работы и потерей контроля вследствие шока, как это делали некоторые подсудимые.

Подсудимый Андреев:

Не было ни одного дня, чтобы я не жалел о том, что произошло. Не ищу себе оправданий. Я взрослый человек, который должен был понимать, что поступает неправильно. Я искренне сожалею, что так все получилось, и я готов понести наказание, которое вы сочтете для меня справедливым.

Единственное, что я прошу вас учесть, то что на тот момент, когда все произошло, я проработал чуть больше года. Я был рядовым, и мне было сложно отказаться и не участвовать в действиях, которыми руководил офицер Ефремов, отвечающий за законность применения физической силы и принимал в ней активное участие.  

Также хочу пояснить, что в своих показаниях, которые я давал в суде и сказал, что Яблоков отправил нас вооружаться и идти в ШИЗО помогать сдавать смену — немножко я там перепутал. На самом деле получилось так, что Яблоков нас просто отправил в ШИЗО без указания вооружаться. 

материал подготовлен: Ксения Гагай, под редакцией Асмик Новикова

Тюремщики:

«Для успешного функционирования УИС необходимо установление рационального соотношения усилий государства, исполнительной власти сверху донизу, правовых региональных органов и общества со всеми его институтами».

«Если в 1996 году потребность уголовно-исполнительной системы в финансах была удовлетворена на 66 процентов, то в 1997 году только на 34 процента. За одиннадцать месяцев 1998 года фактическое финансирование из федерального бюджета составило 38 процентов от минимальных потребностей системы. Более того, в июле – октябре 1998 года полностью прекратилось выделение бюджетных ассигнований на содержание заключенных под стражу и осужденных, что не позволило своевременно закупить продовольствие и топливо на осенне-зимний период 1998/99 года.

[…]

Фактически проваленной оказалась федеральная целевая программа “Строительство и реконструкция следственных изоляторов и тюрем Министерства внутренних дел Российской Федерации, а также строительство жилья для персонала указанных учреждений (на период до 2000 года)”, утвержденная постановлением Правительства Российской Федерации от 3 ноября 1994 года № 1231. Объем бюджетных ассигнований, выделяемых на ее реализацию, за последние три года уменьшился в 7 раз и составляет менее 3 процентов от предусмотренного. В результате следственные изоляторы переполнены почти в 1,5 раза от установленного лимита, около 100 тысяч подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений не имеют спальных мест». (Из постановления Совета Федерации «О положении в уголовно-исполнительной системе Министерства юстиции Российской Федерации» от 24 декабря 1998 года № 567-СФ)

Историческая справка: впервые в истории уголовно-исполнительной системы учреждения, исполняющие уголовные наказания, не связанные с лишением свободы, были созданы при губернских и областных отделах юстиции как Бюро принудительных работ в 1919 году (Циркуляр Народного комиссариата юстиции РСФСР от 7 мая 1919 г. № 38

Средняя персональная площадь, предоставляемая подследственным, в 12 из 77 регионах (Ростовская, Иркутская, Новосибирская, Курганская, Свердловская, Тверская, Хабаровская, Санкт-Петербургская и Московская области, Республики Татарстан и Кабардино-Балкария, Москва), где находились 51 СИЗО, 3,1 — 3,5 кв.м. Норма переполненности (вместимость помещений при их проектировании) составляла до 30 %.

Средняя персональная площадь в 7 регионах (Саратовская, Калининградская, Калужская, Ярославская и Нижегородская области, Республики Чувашия и Тыва), где находились 11 СИЗО, 2,6 — 3 кв.м. Норма переполненности до 50% .

Средняя персональная площадь в 2 регионах (Владимирская и Читинская области), где находились 3 СИЗО, менее 2,5 кв.м. Норма переполненности более 50%.

Следует отметить, что в ст.1 Наставления по оборудованию инженерно-техническими средствами охраны и надзора объектов УИС, утвержденного Приказом № 279, оборудование объектов УИС должно соответствовать не только российскому законодательству, но и Европейским пенитенциарным правилам, и стандартам Европейского комитета по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания.

Проблемы, обозначенные Президиумом Верховного Суда РФ в постановлении «О результатах рассмотрения судебной практики в отношении содержания под стражей»:

– чрезвычайно формальный подход судов к постановлениям о задержании;
– задержание лиц, привлекаемых к уголовной ответственности за правонарушения небольшой и средней степени тяжести;
– непринятие судами во внимание личных обстоятельств ответчика;
– неспособность кассационного суда и надзорной инстанции в полной мере рассмотреть доводы подсудимых, приведенные в их заявлениях об освобождении.

Верховный суд в Постановлении от 29 октября 2009 г. также напоминает, что заключение под стражу должно быть крайней мерой, и дает инструкции по применению альтернативных мер пресечения. 

— заключение под стражу может быть назначено только в том случае, когда не могут быть применены другие меры пресечения;

— при рассмотрении оснований для содержания под стражей, указанных в УПК, судьи должны удостовериться, что эти основания реальные и обоснованные, что подтверждается правдивой информацией; судьи должны также должным образом учитывать личные обстоятельства обвиняемых;

— отсутствие формальной регистрации ответчика на территории России не может быть безосновательно расценено как отсутствие постоянного места жительства;

— положения УПК, устанавливающие максимальные сроки содержания под стражей в ожидании расследования и судебного разбирательства, должны соблюдаться; во всех решениях судов, касающихся продления содержания под стражей, должен четко указываться период, на который продлевается содержание под стражей, и дата окончания действия постановления о содержании под стражей.

Концепция при этом в значительной степени не имеет «концептуального» характера, а является совокупностью хоть и важных, но частных «улучшений», в преобладающей их части инициированных самим ведомством.

 «2,5 года проведения реформы Уголовно – исполнительной системы России свидетельствуют о том, что основные цели, которые общество ожидало от данной реформы, так и не были достигнуты».

(Доклад Постоянной комиссии по содействию ОНК и реформе пенитенциарной системы Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека «О ходе реформы Уголовно – исполнительной системы России и необходимости внесения изменений в концепцию реформы, создания институтов пробации и ресоциализации»,
г. Москва 05 апреля 2013 г.)

Так за 2011 год в соответствии с системой «социальных лифтов» улучшены условия 2146 осужденным. Из них условно-досрочное освобождение получили более 1009, в колонию-поселение переведено 114, из обычных в облегченные условия отбывания наказания переведено 924 человека. «Социальные лифты» работают не только вверх по социальной лестнице, но и вниз. Соответственно ухудшены условия 253 осужденным.

Ссылка

Ст. 53.1 УК РФ об обязательном привлечении осужденного к труду в местах, определяемых органами уголовно-исполнительной системы, с содержанием его под надзором в специальном учреждении, но без изоляции от общества – в исправительном центре. Принудительные работы могут быть назначены сроком от 6 месяцев до 5 лет, за преступления небольшой и средней тяжести, а также за совершение тяжкого преступления впервые.

Применительно к данному делу, в частности, Суд постановил: в течение шести месяцев после вступления постановления в силу российские власти должны совместно с Комитетом Министров разработать обязательный к исполнению временной график введения в действие эффективных средств правовой защиты, которые способны обеспечить предотвращение нарушений и выплату компенсации заключенным, которые обратились с жалобой на бесчеловечные условия содержания в Суд.

Заявлено, что Программа будет носить «ярко выраженный социальный характер» и позволит привести СИЗО и исправительные, лечебные исправительные и лечебно-профилактические учреждения в соответствие с законодательством РФ и «продолжить внедрение международных стандартов, а также реализацию ряда положений международных договоров, соглашений и конвенций, касающихся обеспечения прав, свобод и законных интересов подозреваемых, обвиняемых и осужденных».

Под действие закона попали 99 тысяч 400 человек. Из мест лишения свободы были освобождены 9 тысяч 616 осужденных. В том числе из воспитательных колоний – 90 человек, колоний-поселений – 1705 человек, исправительных колоний общего режима – 7821 человек. Еще 73 тысячам 593 заключенным срок наказания был снижен. (Ссылка)