Медицинская служба ФСИН
Проблемы оказания
медицинской помощи, значимые для соблюдения
запрета пыток и жестокого обращения
«Даже если бы я нанес Костоеву удары кулаком в лицо, то они бы все равно были бы законными и обоснованными»
Завершились прения по делу об избиении заключенных в коридоре ШИЗО, оглашение приговора назначено на 2 октября
23.09.2020
В Заволжском районном суде завершились прения сторон по делу об избиении во штрафном изоляторе ИК-1. Защитники подсудимых — отстраненных от службы сотрудников колонии — попросили суд оправдать фсиновцев. Защитники и сами подсудимые не видят самого события преступления. Подсудимый Сардор Зиябов и его адвокат Андрей Перевозчиков обвинили правозащитные организации и, в частности фонд «Общественный вердикт», в давлении на ФСИН и потерпевших, а прокуратуру, в слепом следовании «правозащитной догматике».
В своих прениях защитники подсудимых и сами фсиновцы единогласно заявили, что личности потерпевших не вызывают доверия, и по этой причине их показания не могут рассматриваться судом как достоверные. Все действия тюремщиков являлись законными, поскольку злостные нарушители, которыми, по убеждению стороны защиты, являются трое потерпевших по делу, требуют к себе особого отношения. Но какого – на суде не было высказано, но было подчеркнуто, что эти заключенные — не обычные граждане, и, как можно сделать вывод, не стоит их к ним приравнивать в правах и свободах. По мнению адвоката Андрея Перевозчикова, «правозащитники пытаются внушить осужденным, что они — такие же граждане, ничем не ограниченные»:
Фрагмент выступления адвоката Андрея Перевозчикова:
— К моему глубокому сожалению, позиция гособвинителя основана на правозащитной догматике, а не на законе. […] Именно режим является основным средством исправления осужденных. Некоторые осуждённые начинают считать себя обычными гражданами, ограниченными в передвижении. […] Именно такой месседж вызывает и у меня, и у моего подзащитного неприятие. И, к сожалению, к нему присоединяется и гособвинитель.
Адвокат Перевозчиков заявил, что все следственные действия были незаконными, сторона обвинения злоупотребляет свободой СМИ, а публикация видеозаписи избиений поставила под угрозу безопасность фсиновцев. Защитник выступил с эмоциональной речью и попросил процитировать его в судебной трансляции дословно. Мы постарались максимально дословно привести его слова, учитывая темп речи в судебных прениях:
Уважаемый суд, я может быть минуту отвлекусь, хочу сказать, что та позиция представителя потерпевших, которая транслируется здесь и в ЕСПЧ, задает следующие вопросы всем свидетелям сотрудникам УИС: если осужденный считает, что требования, которые сотрудник предъявляет, неправомерные, то как он должен себя вести? Но если, например, сейчас войдет пристав, то я подчинюсь, а потом буду обжаловать. Это нормальная и повсеместная практика. Псевдоправозащитные организации убеждают осужденных , что осужденные в привилегированном положении. Это абсолютно разрушительная позиция.
Я прошу меня не перевирать и процитировать у себя там дословно: я нормальный законопослушный налогоплательщик, на налоги которого содержится ФСИН, я хочу видеть определённый результат. Если рецидивная преступность высокая в нашей стране, тогда ФСИН надо предъявлять претензии. Но для этого нужно, чтобы осуждённый стремился покинуть колонию по УДО, соблюдал режим. Ему не должно быть там комфортно или удобно. А правозащитные организации добиваются, чтобы осужденные были привилегированными. Мне обидно, что прокуратура как и гособвинение не видит этого.
Из слов адвоката можно сделать вывод, что соблюдение универсальных прав человека — а запрет пыток именно к таковым относится — это привилегия. Это, без сомнения, новое слово в теории и практике прав человека.
Подсудимый Зиябов выступал долго и эмоционально, не скрывая раздражения. Он презрительно отозвался о потерпевших и подтвердил свою позицию о законности примененной им физической силы.
В суде дословно прозвучало, что потерпевший Артур Гукасян — «наркоман», поэтому его показаниям верить нельзя. Это сильная презумпция недостоверности показаний, которая де-юре содержит дискриминационный характер. Законодательство Российской Федерации такой презумпции не содержит.
Несмотря на то, что подсудимый Зиябов неоднократно повторял, что не узнает себя на видеозаписи и ее происхождению не доверяет, он тем не менее снова прокомментировал свои действия на ней.
— Да, применение физической силы, да, жестко. Но это требовало того. Основным требованием к осужденным было исполнение режима. Без режима невозможна реализация других средств исправления. Одной из поставленных задач являлось предупреждение совершения новых преступлением и правонарушений. […] Я убежден, что Гукасян подвержен давлению со стороны следствия и фонда «Общественный вердикт», который финансирует его адвоката. Он — наркоман, и не способен занимать какую-то позицию. […] Даже если бы я нанес Костоеву удары кулаком в лицо, то они бы все равно были бы законными и обоснованными. […] Подчеркиваю еще раз для «Общественного вердикта», — сотрудники УИС не должны боятся применять физическую силу и спецсредства, как пытаются добиться правозащитники. Скорее всего меня хотели убрать из системы, и элементарное зарабатывание денег общественными организациями путем подачи исков к ФСИН России, а потом ко мне. Черный наглый бизнес.
«Общественный вердикт», получив такое внимание со стороны подсудимого Зиябова, считает невежливым не прокомментировать сказанное:
Права человека требуют ясных оснований для ограничений, для вмешательства в их обеспечение на практике, а также на защиту. Защита прав человека требует, чтобы при наличии оснований (это подчеркнуто) сотрудник ФСИН не только не должен бояться применить силу, а наоборот, обязан это сделать. Такого основания как превентивное применение силы в форме издевательств в целях воспитания и контроля не существует ни в мировой практике, ни в российском законодательстве.
Еще один аспект — профессионализм. Сотрудников ФСИН должны учить, как применять силу, чтобы причинить минимальный вред здоровью и не унизить человека, а также тому, что эта сила должна причинить минимальные страдания, только те, которые неизбежны и естественны в ситуации физического воздействия. Здесь же эта сила была именно рассчитана на унижение и устрашение заключенных.
Выступления подсудимого Дмитрия Никитенко и его защитника Ивана Шеремета были более сдержанными, но по сути не отличались от позиции Зиябова и его защиты. Никитенко посетовал, что суд не учел его положительных характеристик и не нашел смягчающих обстоятельств. Он сообщил суду, что его поведение во время обысковых мероприятий «могло показаться вызывающим и являлось психологической реакцией на происходящее» и попросил суд «не поддаваться провокациям оппозиционных СМИ» и вынести ему оправдательный приговор, а если признают виновным, — то не наказывать строго. Адвокат Шеремет заявил, что не видит не только состава в действиях его подзащитного, но и вообще события преступления, и тоже попросил оправдать Никитенко.
Сегодня в прениях выступила и адвокат «Общественного вердикта» Ирина Бирюкова, представляющая интересы потерпевших. Она обратила внимание суда на то, что насилие и издевательства над заключенными в колонии являлись обыденными, а Сардор Зиябов еще и обучал сотрудников ИК-1, как избивать осужденных, не оставляя на них синяков.
В своем выступлении Бирюкова подчеркнула, что ни признания вины, ни раскаяния со стороны подсудимых за все время судебного разбирательства суд так не услышал. Напротив, сторона защиты и сами подсудимые постоянно демонстрировали цинизм и презрительное отношение к потерпевшим и часто — неуважение не только к стороне обвинения, но и к суду в целом.
Фрагмент выступления адвоката Ирины Бирюковой:
— Я сама выросла в семье потомственных военных. Мы воспитывались так, что честь офицера и слово офицера не должны быть никаким образом запятнаны. Если ты в чем-то виноват, что-то сделал не то, ты должен за это отвечать, а не искать себе оправдания. В данном случае подсудимые, хотя и называются офицерами, таковыми, на мой взгляд, не являются. Да простое мужское поведение говорит – натворил – отвечай. Мы же весь процесс наблюдаем за тем, как двое взрослых, больших, образованных и специально подготовленных мужчин, потерпевшие по отношению к которым вполовину меньше ростом и комплекцией, не говоря о численном превосходстве сотрудников над осужденными, пытаются оправдать свое поведение, выставляя потерпевших врунами, наркоманами, подпадающими под общественное влияние людьми. Это не просто некрасивое поведение, это поведение, недостойное звания офицера и не дающее возможности дальше проходить службу в органах УИС.
Бирюкова попросила суд не делать снисхождения при назначении наказания подсудимым, поскольку их преступление было совершено группой лиц по предварительному сговору и в отношении лиц, которые заведомо находились в уязвимом и зависимом положении. Тем более, что в обязанность сотрудников колонии входило обеспечение безопасности жизни и здоровья осужденных.
В завершение заседания подсудимые выступили с последним словом. Приговор фсиновцам будет оглашен в Заволжском суде 2 октября в 14:00
Приводим последнее слово подсудимых.
Подсудимый Зиябов:
— Я не буду долго говорить. Я на протяжении двух лет говорил, говорю и буду говорить одно: я не считаю себя виновным. Я прекрасно ощутил на себе напор власти со всех сторон. Порядка года содержался в одиночке, но я не менял свою позицию. Ни на йоту нет сомнений, что я колеблюсь в чем-то. Иначе бы стороной обвинения задавались бы хоть какие-то вопросы, чтобы опровергнуть мою позицию.
Были заданы всего пара вопросов, выдавливать из пальца можно много. Закончу речь вашей же фразой, что суд сказал мне: у суда есть свои глаза и суд сам увидит, что на видеозаписи. Мне не надо никакой лояльности, суд сам все увидит.
Подсудимый Никитенко:
— Свою позицию я изложил. Прошу суд оправдательный [приговор].
Другие новости:
История Людмилы Строгалевой
Как осужденная, а потом правозащитники бились за ее жизнь, а врачи ФСИН — за ее смерть
Тюремная медицина: системная несостоятельность
История Ивана Зверева
Больница за решеткой
Трагическая история Артура Романова как иллюстрация проблем тюремной медицины
ИСТОРИЯ АРТЕМА БАТАЛОВА
Баталов Артем Александрович родился в 1990 году, жил в Богородске Нижегородской области. В 17 лет он заболел инсулинозависимым сахарным диабетом первого типа
Никакой карьеры ни в системе ФСИН, ни где-либо еще
Вынесен обвинительный приговор фсиновцам, избившим заключенного Михаила Голикова. Из-за угроз потерпевший сбежал из Красноярска, автостопом через всю страну добрался до границы и попросил убежище в Финляндии
Расходный материал ФСИН
Суд оставил в силе приговор фсиновцам, чьи пытки привели к смерти заключенного
Фейерверк квази-правосудия
Новое слово в тюремных наказаниях: ШИЗО за «Бл..дь» и выговор за «П...ц»
Кандалы будут применять ко всем, кто обвиняется в дискредитации российской армии?
Эксперты «Общественного вердикта» о перспективе применения наножников к подозреваемым
Вернуть заключенного в тюрьму
Что делать, если вашего родственника отправили на боевые действия в зону военного конфликта